Текстовая версия подкаста
- Михаил, приветствую!
- Добрый день!
- В 2016 году 1С купила основанную тобой CRM-систему Мегаплан. Давай поговорим про этот бизнес и про ту сделку. Это была твоя первая компания?
- Да, давайте. Только смотрите, в 2016 году она докупила все целиком, а 51% они купили в 2012 году, просто сделка была очень долгая, честно говоря, я свои последние деньги получил года полтора-два назад, то есть такая пятилетняя история была.
- Понятно. Давай тогда сначала, когда он был основан?
- Основу мы начали делать в начале 2008, в конце 2007 года.
- В тот момент на рынке уже были какие-то CRM-системы? На нашем.
- Мегаплан изначально не был CRM-систем, мы начали с управления проектами и задачами.
- Ты был основателем и единственным владельцем компании на момент основания или нет?
- Нет, на самом деле нас было пятеро.
- И это были равные доли, или ты был главным? Как это все происходило.
- Они были по сути равные, два человека вообще выступали вместе, но у двух моих партнеров суммарная доля была больше, чем у меня, то есть формально у меня была не самая большая.
- Но при этом ты был СЕО и руководил проектом?
- Да, Михаил и Олег занимались основным другим бизнесом. И остальные доли были у разработчиков, it-директор и ведущий разработчик, а я full-time занимался с самого начала.
- Как пришла эта идея? Вы уже чем-то похожим занимались с командой на тот момент?
- Идея пришла с разных сторон, до Мегаплана еще было другое, я работал в компании, которая занималась комплексной историей, склад, логистика, международная логистика и т.д. А мои партнеры по Мегаплану основным бизнесом занимались интернет-магазином и достаточно большое внимание уделяли it-составляющей, все сами писали, и они тоже столкнулись с проблемой выбора системы для контроля и выполнения задач. С другой стороны, я тогда уже понимал, что коробочные решения отмирают, понятно было по американским трендам, что SААS растет очень быстро, и на самом деле мы сначала хотели делать комплексную систему вообще управления бизнесом. Нам интерфейс сделала студия Лебедева, то есть мы хотели сделать ERP+CRM+project management, склад, логистику, задачи, проекты, все подряд. Но когда по факту стало понятно, сколько будут стоить разработки интерфейса и программирования, стало понятно, что наших денег хватит модуля на три для начала, и посмотрев на рынок и потребности, мы остановились на том, чтобы сделать модуль по управлению задачами и проектами.
- Правильно я понимаю, что в какой-то момент вы уже стали привлекать инвестиции на рынке? Когда это произошло?
- Мы начали продавать в феврале 2008 года, и летом 2008 года мы уже были в кэш-позитив. В целом у нас еще был какой-то запас денег, поэтому мы про инвестиции особо не думали. Но случился кризис, у нас резко упала выручка Мегаплана, доход моей логистической компании тоже улетел, и бизнес моих партнеров тоже стал себя плохо чувствовать. Поэтому история поиска инвестиций скорее была от безысходности, для развития нужны были инвестиции, и мы пошли их искать, к сожалению, в самое кризисное время.
- И кого в итоге нашли, кто в вас поверил на тот момент?
- В нас поверило несколько людей, но период был тяжелый, и две или три сделки развалились уже на моменте подписания, но одна сделка в итоге получилась.
- Какая доля компании была продана на первом раунде инвестиций?
- К сожалению, была сразу продана большая, 51%, именно из-за безысходности.
- Это как раз был 1С?
- Нет, это был фонд IQ One, это было их условие, довольно странное, они потом и сами это поняли, потому что права на управление были за нами.
- Странно звучит. 51% - прав уже нет.
- Почему, это же вопрос соглашения, при 51% можно определить, что все права за нами.
- Обычно просто в российском праве считается, что если 51% находится у одного акционера, то по умолчанию за ним находится и контроль, если нет каких-то корпоративных договоров. Хорошо, в каком году это было, появился первый инвестор?
- В 2009.
- То есть еще 3 года было до появления 1С в бизнесе?
- Да.
- Каким образом появился 1С: вы целенаправленно искали, или это была стратегия этого фонда?
- Нет, у фонда какой-то стратегии не было, мы от них получили больше инвестиций, чем первоначально договаривались, они сумму увеличили почти в 3 раза, хотя доли сохранились. Тогда на рынке было ощущение, что скоро настанет большая эра электронного документооборота, как раз примерно тогда для налоговой отчетности бумажки почти перестали принимать, и все ожидали, что все будет то же самое с рынком электронных счетов-фактур, а это еще интереснее, там не фикс-рейд, а транзакционная модель. И мы искали способ выйти на этот рынок, потому что понятно, что электронные счета-фактуры логично дополняют CRM сразу. И мы, с одной стороны, искали следующий раунд инвестиций, чтобы сделать все самим, там же еще вопрос по лицензированию, другой вариант, мы искали деньги на покупку кого-то небольшого, и также мы искали того, кто бы это профинансировал, потому что на рынке было в районе 48 операторов с лицензии, при этом 4 крупнейших делили чуть ли не 98% рынка, а оставшиеся 2% делили 44, и мы со всей этой мелочевкой пытались договориться. Почти договорились с парочкой, как стало известно, что они купили Калугу и Такском, и это перекроило рынок весь и цены. При этом 1С к нам пришла с предложением о покупки, чтобы мы получили деньги на развитие и интеграцию. То есть пришли они сами.
- С учетом того, что вас было 5, плюс пришел фонд на 51% - каким образом структурировалась сделка с 1С? Фонд вышел или кто-то из основателей вышел?
- Нет, фонд сначала вышел примерно на половину, так, чтобы вернуть себе все вложенные деньги, и у них осталась доля, мы с партнерами частично вышли.
- И какая доля осталась у тебя после того, как 1С пришел первый раз в бизнес?
- Точные цифры не скажу, у 1С 51, у фонда 25, у нас порядок был 5-7.
- И какое время ты еще работал в бизнесе? Это было в 2012 году. В 2016 ты вышел полностью, еще 4 года ты работал на full time или уже снижал свою занятость?
- Это было в конце 2011 или в начале 2012, по договору я и мои партнеры должны были 3 года отработать, а я на самом деле ушел раньше, в 2014, когда мы не договорились, что дальше делать с компанией, по соглашению сторон, я не видел себя в другой роли в компании. 1С сначала довыкупила долю фонда, потом мою долю порциями, моих партнеров, и 2016 год – это когда они консолидировали все или почти все, за минусом минимальны опционов.
- А как формировалась оценка для сделки? Она как-то менялась с появлением фонда, потом 1С?
- Оценка с фондом формировалась очень примерно, там ситуация была тяжелая, было не до обсуждения цены. С 1С все было легче, мы особо не торговались, была сумма, с которой все сразу согласились.
- Какая это была сумма?
- Сумма была озвучена в той статье Коммерсанта, она была в диапазоне 14-16, понятно, что она была просто 15, и все.
- 15 млн долларов за весь бизнес, правильно?
- Да.
- Ок. И дальше эта оценка бизнеса уже не менялась?
- Сложный вопрос, курс же поменялся в 14м году, и долларовая оценка упала.
- Как эти 15 млн долларов соотносились с прибылью компании и с количеством ее пользователей на момент сделки? Какие были мультипликаторы применены?
- У нас тогда не было особой прибыли, мы реинвестировали то, что было, потом в первый год существенный толчок случился, мы подросли, стали даже дивиденды платить. Оценка была не по прибыли, а по выручке, она была в районе 2 млн.
- То есть вас оценили в 8 годовых выручек. Ты сказал, что после прихода 1С в бизнес, он стал расти. Что конкретно принесли с собой ресурсы 1С?
- Именно 1С не принесли ничего в плане ресурсов, мы продавали сами по-прежнему. Понятно, что 1С принесла деньги, и мы стали себя более комфортно чувствовать, потому что последний год до сделки мы балансировали и осторожничали, теперь мы перестали бояться рисковать, и мы очень хорошо подросли.
- На данный момент ты полностью вышел из проекта, или у тебя остался 1%, про который пишут газеты?
- Полностью, это процент у нового ГД вроде.
- То есть сейчас у тебя не осталось никакой золотой акции, ты ничего не делаешь с проектом?
- Нет, ничего.
- Как ты думаешь, зачем 1С купили Мегаплан? Ведь на момент обсуждения сделки у них уже была бета-версия Битрикса. Зачем они покупали в тот момент?
- Мне тяжело за них судить, потому что никакой четкой формализованной стратегии никогда не было, как есть у IBM или Microsoft, просто у них было желание, связанное не с метриками продукта, а с маркетингом. То есть примерно та же причина, почему AMO купили: Битрикс был не такой заметный, как Мегаплан в том числе. Они пытались, чтобы мы участвовали в продаже облачной бухгалтерии, но там не пошло, честно говоря, потому что обычный коробочный продукт в облаке никому не нужен, под облако нужно продукт с нуля делать с учетом специфики пользователей. Я думаю, они просто хотели что-то, что хорошо делает продажи и маркетинг.
- То есть их не интересовала пользовательская база или функционал?
- Особо нет, у нас база была 5 000-6 000, у 1С база млн.
- Но если цель покупки – пиар, маркетинг, хайп, то кажется, что за меньшие деньги можно это сделать, разве нет?
- Честно говоря, не знаю. Мне тяжело оценивать, на западе часто покупают хайповые стартапы с не очень большой базой и выручкой, сейчас быстро растущие в SААS компании покупают в среднем за 20 выручек. Видимо, потому что в своей структуре нет людей, готовых делать хайп и что-то новое.
- После покупки AmoCRM, 1С фактически консолидировали рынок онлайн CRM-системы – как ты думаешь, в какой момент этим заинтересуется антимонопольная служба?
- Я думаю, ни в какой, там просто очень тонкий момент в области участия в управлении, владеть-то можно. Пока же все конкурируют друг с другом, делают совсем разные продукты.
- Я как раз хотел тебя спросить, что ты думаешь о такой конкурентной борьбе, которая видна в СМИ, Facebook – как ты думаешь, действительно конкурируют Сергей с Михаилом?
- Да. Я пару раз выходил с предложением сделать какую-то внятную стратегию, чтобы занять рынок, но это не нашло поддержки, честно говоря, мы даже не знали цифры друг друга. На западе все иначе, все все знают, общаются – такая реально семья, синергия. В 1С вообще ничего такого.
- Оглядываясь назад, у каких it-бизнесов больше шансов продаться, как ты думаешь сейчас?
- Если мы говорим про Россию, у нас сейчас 3 покупателя – это 1С для В2В и Яндекс с Мейлом для В2С, и шансы продаться тяжело оценивать, потому что продаются те, кто заметны и хорошо шумят, вот и все. У нас на этом рынке получается расческа с выломанными гребешками: то в год одна сделка, то ноль сделок. На рынке США за прошлый год было 800 сделок, до этого 600 – то есть хороший рост. А у нас на рынке даже не знаешь, что советовать, чтобы продаться.
- По сути ты говоришь об одном сегменте, о корпоративных покупателях, которых и правда 3. Но есть еще другой рынок, мы на нем работаем, малый и средний бизнес покупает другой бизнес, чтобы стать больше или построить конкурентную стратегию. Ты говоришь об оценке Мегаплана в 8 выручек, в Штатах – 20, но мы живем в другой реальности с клиентами, оперируем со сделками, с оценкой в 2 года прибыли, а не оборота. На твой взгляд, в чем разница между этими оценками? Почему она такая большая – малый бизнес и венчурный проект?
- Разница именно в потенциале, потому что мала вероятность, что малый бизнес станет действительно глобальной корпорацией. А с IT все проще, все проще масштабируется, и иногда колебания рынка приводят к бурному росту компании. Мегаплан рос в 2,5 раза в год, и ты это видишь и думаешь, а что будет через 5 лет, и шел бы покупал.
- То есть по сути самое главное – это объем рынка.
- Да, объем рынка и темпы роста, в американских сделках покупка компаний идет, которые быстро растут, только нишевые покупают раз в 10 дешевле, только из-за темпов роста.
- Или вообще оценка сводится к прибыли. перебивает - то есть по сути ты можешь порекомендовать предпринимателю, решившему продать свой it-проект в России, это заниматься пиаром.
- Да. И расти быстро, быть заметным.
- Отлично. Что ты думаешь, должно измениться на нашем рынке, чтобы сделок стало больше, как в Америке?
- Честно говоря, не знаю, рынок достаточно маленький, плюс у нас нет позитивной обратной связи, когда деньги заканчиваются, следующего раунда инвестиций не возникает. В Америке денег с продажи хватает на все.
- Думаю, ты согласишься, с деньгами на нашем рынке проблем нет, их много, есть богатые люди, которые пробуют инвестировать. Что должно произойти, чтобы они вырезать вздох делали это более системно, меньше боялись?
- Да нет, денег у нас и правда мало, в Америке средний чек на сити 1,5 млн долларов, у нас столько никто не даст.
- У нас полтора млн рублей, уже на самом деле 3,5 ФРИИ дает на пре-сиде. А то, что называется сид ФРИИ – это минимум 17.
- Да нет, там видно, что продукт хотят, все, кто проходит отбор в Акселераторе, никто на стадии голой идеи не прошел.
- Это вопрос терминологии, да, ты прав, но ФРИИ называют пре-сидом.
- Я понимаю, что называют, просто когда смотришь, кто проходит отбор в Акселератор, ты видишь, что это компании с продажами, и я знаю компании, у которых есть первые 10 клиентов, они не проходят отбор даже.
- Да, можно долго обсуждать, почему. Ок. Денег все же недостаточно, чтобы сделок стало больше.
- Да, денег мало. И еще неприятный момент, что с текущими курсами валют зарплата программистов в Москве раз в 10-15 ниже, чем в Америке, а там сегменты больше наших от 50 до 100 раз, то есть ты сразу в проигрышном положении, поэтому американские истории не очень повторимы здесь.
- Ок, будем надеяться, что в будущем все изменится, денег станет больше и сделок тоже. Давай про Финолог – это же твой главный проект сейчас?
- Да.
- Или UniSender, консалтинг, ты еще много чем занимаешься? Что главное сейчас?
- В плане времени, конечно, Финолог.
- Кстати почему у Финолога нет интеграции с Мегапланом?
- Потому что у Мегаплана нет такой большой сити, как у AMO и Битрикса, чтобы это сделать. И два, в Мегаплане есть собственный модуль финансового учета.
- К которому ты наверняка руку приложил?
- Да.
- Кажется, что в последнее время продвинуты банки, как Тинькофф, начинают делать похожий на Финолог функционал – система управленческого учета, прямо встроенная в банк-клиент. Ощущается эта конкуренция?
- Она ощущается скорее у тех, кто не очень следит за рынком. Я не буду рассказывать, откуда это у Тинькофф появилось, это очень смешная история, можно в сети найти. Да, банки пытаются сделать сами, но делают это чудовищно неэффективно, если условно говорить, то у нас задачу решают 8 человек, а у них 80, и у них близко нет того, что есть у нас. Это к вопросу, появится ли у банков что-то нормальное.
- Да, это стандартная проблема больших компаний, они менее эффективны, чем маленькие. Расскажи в двух словах про Финолог сейчас, без ICO, без блокчейна – как бизнес выглядит сейчас, сколько клиентов, какая выручка?
- Мы выручку в цифрах не раскрываем, у нас больше 1000 платных клиентов, плюс консалтинг, то есть выручку примерно можно посчитать, мы уже года полтора в кеш-позитив.
- А как вообще пришла идея из сервиса по управленческому учету и консалтинговой надстройки делать такую глобальную систему рейтинга для предпринимателей?
- Идея пришла потому, что мы в основном занимаемся консалтингом, плюс я достаточно много веду лекций, за прошлый год на них было где-то 30 000 предпринимателей, и я вижу, что многие смотрят на сервис управленческого учета или сервис финансового моделирования как на одну из ступенек для привлечения денег, то есть очень большая проблема с привлечением финансирования, заемные деньги или инвестирования. Мы стали разбираться, делали исследования, и такая проблема везде, большой разрыв между деньгами, которые нужны малому бизнесу и которые готовы давать банки-инвесторы. И мы стали думать, как эту ситуацию исправить, ведь у предпринимателей нет денег, чтобы нанять финансового аналитика в штат, они учатся сами, чтобы потом разговаривать с банками, с другой стороны, выдавать маленькие суммы в России в районе десятков млн рублей банкам нерентабельно, потому что этот процесс у банков не целиком автоматизирован. Поэтому мы придумали, как решить проблему, чтобы упростить и по сути автоматизировать подготовку отчетности, отправку заявок в банк, подбор частных инвесторов, и для банков упростить процесс поиска, отбора и оценки предпринимателей, чтобы не тратить деньги на аналитиков.
- Правильно я понимаю, что текущий функционал Финолога не дает возможности привлекать внешнее финансирование?
- Это можно делать в альфа-бета-версии, которую мы делали в пилотах с банками.
- Вот если вы работаете с 1000 клиентов, которые оставляют какой-то трек внутри системы, вы можете анализировать финансовую грамотность клиента, то почему бы не начать закрывать небольшие кредитные сделки с вашими клиентами с высоким рейтингом, привлекая частных инвесторов?
- Мы это делали, у нас есть разные клиенты, которые приходят за советом, куда вложить свободные деньги.
- Со стороны кажется, что у сервиса будет очень серьезная проблема курицы и яйца, потому что для работы системы рейтингов в ней должно быть достаточное количество участников с обеих сторон. Как вы собираетесь это решать?
- Там несколько подходов. Если мы сейчас решим вопрос с необходимым финансированием на этот сервис, мы сам сервис сделаем премиум, который будет бесплатный. Сейчас пока мы не можем цену на сервис опустить, он стоит от 3000 рублей в месяц. При трансформации в платформу мы начинаем сервис делать бесплатным, мы начнем зарабатывать на лидах. Это раз. Два: у нас многие вещи на самом деле работают без того, чтобы полноценно пользоваться сервисом. И мы сейчас делаем прототип площадки для российского рынка: когда человек приходит к нам, подгружает свою банковскую выписку, и система сама подбирает ему подходящие кредитные продукты, и дальше даст контакты или отправит заявку в банк.
- То есть ты считаешь, что бесплатности премиума будет достаточно для привлечения необходимого количества участников?
- С одной стороны, да, мы будем рекламировать платформу подбора кредитных решений.
- То есть условный банки.ру?
- Да, но только для предпринимателей. Такие платформы есть и в США, и в Европе, и в Азии, потому что проблемы везде одинаковые.
- А как ты сам относишься к идее глобальных рейтингов и всеобщей прозрачности? Недавно был кейс, про который российские СМИ написали, что в Китае есть платежная система АлиПей, которая уже сейчас может создать проблемы человеку, у которого низкий рейтинг в этой системе. Как ты думаешь, к чему это все может привести? Если глобально смотреть.
- Глобально это вопрос, как это будут использовать политики, потому что любую вещь можно использовать по разному назначению. В нашем случае те, кто кредиты получить и так не могут, их получить и не смогут, а вот для эффективных предпринимателей финансирование станет проще. Сейчас в мире такая тенденция, что частный предприниматель занимается сразу несколькими бизнесами, и в этой модели надо оценивать самого предпринимателя, а не конкретный бизнес, а банки смотрят иначе, и я считаю, что это неправильно, надо смотреть, как предприниматель управляет деньгами, какой у него прогресс, чтобы эффективные предприниматели в два клика мышки получали финансирование. И все. Я хочу, чтобы успешным было проще, а у неуспешных ничего не изменится, судьба такая.
- Учитывая твой опыт с Мегапланом, его инвестированием и продажей, наверняка много венчурных инвесторов готовы были бы в тебя вложиться. Почему ты выбрал ICO?
- Потому что был опыт, потому и выбрал.
- Ты не хочешь делиться долей или какие-то другие причины?
- Нет, это же не вопрос доли, проблема в том, что я не хочу делиться управлением компанией напрямую, и я не хочу, чтобы потом меня хотели продать. Понятно, что у любого классического венчура есть понятный срок выхода, и с нашей платформы выход понятен – продать ее банку. И понятно, что банк заберет ее под себя и отрубит все остальные банки, мне это просто противно, я не хочу просто по-быстрому срубить сейчас бабла, и все, я хочу делать децентрализованную историю, в которой я задаю лишь общие правила, а дальше она развивается комьюнити. Финолог – это платформа, на которой сторонние разработчики делают свои решения, которые будут облегчать предпринимателям доступ к финансированию, я не хочу сам все делать. По сути платформа получается не очень продаваемая, как ты комьюнити кому-то продашь, поэтому это выбивается из этого, что любит обычный венчур.
- Инструмент ICO на нашем рынке известен 2-3 года максимум, а что бы ты делал, если бы этого инструмента так и не появилось? Ты бы не развивал этот бизнес?
- Я бы продал текущий Финолог кому-то из стратегов либо банков и честно сказал бы, что это за сервис для российского рынка, и на полученные деньги я бы сделал платформу.
- Ок. Таисия Кудашкина – твой партнер по Финологу, активно ищет деньги в Азии. Это потому что там много ICO-инвесторов?
- Пока не много, но они есть. Азия – это хороший рынок с точки зрения привлечения денег и работы новой платформы, потому что в азиатском регионе куча малого бизнеса, и его финансирование растет безумными темпами, на 20-30% каждый год. В Европе это не так, малый бизнес там пассивный, инвестирование медленно идет. В Америке российскому финтек делать нечего, потому что в США тяжелый рынок, со стороны не придешь. Поэтому мы видим два целевых рынка: Европа – там будет самая легкая интеграция с банками, Азия – куча клиентов и безумный рост финансирования. Про США мы пока не думаем, тяжело очень.
- В маркетинге вы много говорите, что банки не эффективны, и вы у них бизнес собираетесь отобрать по кредитованию бизнеса, но при этом говорите, что эти же самые банки в будущем для вас будут поставщиками клиентов – как эти стратегии уживаются?
- Банки разные по сути, и если он адекватный и эффективный, то он готов отдавать историю про кредитование сторонним сервисам, в Европе это так и будет. Другой пример, это как уживаются сотовые операторы и мессенджеры? Понятно, что смс убиты, но труба остается. Так и банк, он все равно нужен, у нас же все на крипте, и с адекватным банком получается win-win, клиенты банка получают финансирование и растут быстрее, растут обороты, банк зарабатывает, просто идет разделение, что банк – это труба, а мы сервис поверх, а если банки решили все сами делать, то пусть копаются сами, ок. Я думаю, что адекватные банки с нашей помощью выживут неадекватные.
- Понятно. Давай про ICO. В какой момент пришла идея про Михаила Саакашвили – обоснован ли репутационный риск, назовем его так? Он вообще известен там, где вы деньги сейчас ищете?
- Известен продвинутым людям в Азии, потому что за успехами Грузии в деле борьбы с коррупцией следили, плюс часть его соратников после этого работали в Индонезии, и они тоже повышают страну в рейтинге doing business. То есть история Грузии повторима в Индонезии. Эта история там известна. Понятно, что истории политики там не обсуждают. Репутационных рисков нет, это у нас только знают про войны.
- Какой краткосрочный эффект вы получили после видеоролика на сайте?
- Подрос трафик, хайп. Пока мы его активно не пиарили, делаем текстовые материалы и считаем, что присутствие Михаила поможет нам в их публикации.
- При этом он выступает как пиар-составляющая или что-то будет делать в проекте?
- Пока это больше первое, но в рамках определенных концепций, которые мы описываем, но там будет сайт-проект, где его участие будет достаточно большое. Мы же все же инфраструктуру делаем.
- Как вы боретесь с негативом вокруг ICO? Понятно, что вы посещаете много мероприятий, вот как инвестору отличить скам от стоящего проекта?
- Как отличить не знаю, кроме как заниматься детективным расследований, что нет явного обмана. Мы отличаемся тем, что мы работающий бизнес, в отличие от многих других, мы не скрываемся, инвесторы приезжают, смотрят – а на этом отваливаются 90% компаний.
- Но ведь разработчики могут сидеть в Самаре?
- Я не верю, так не бывает в продуктовом бизнесе, правда. На аутсорсе могут сидеть те, кто делает вспомогательные функции, тестирование или часть бэк-энда. Но не разработка продуктового продукта.
- Все-таки негатива много, мошенников тоже – как вы с этим справляетесь? Явно вы слышали от потенциальных инвесторов их негативный опыт. Какие контраргументы вы используете в этих случаях?
- Те же, что есть команда, можно приехать, пообщаться. Показываем часть прототипа интерфейса новой платформы, плюс у нас есть текущий прибыльный бизнес, который имеет интеграцию с банками. У нас все твердо. Другое дело, что другие заявляют и обманывают, люди просто на слова уже не верят, все девальвировано.
- Как ты думаешь, ICO заменит классическое венчурное финансирование в будущем?
- Я думаю, что получится некая гибридная форма, ведь и венчурное финансирование появилось не сразу, сейчас эта история с ICO повторяется. Я считаю, что ICO будет одним из способов финансирования, который существенно ускорит и упростит те вещи, которые сейчас делаются сложно.
- Ты сказал, что лично ты выбрал ICO, потому что не хочешь, чтобы тебя продавали и интегрировали с банком. Но очевидно, что во всем мире регулирование ICO идет к тому, чтобы защитить права инвесторов, чтобы токены в конечном итоге приравнялись к акциям. И ведь инвестору надо монетизировать свою долю – как быть? Получится, что с ростом рынка ICO преимущество, которое привлекло тебя, исчезнет. Это так?
- Оно не совсем исчезнет, оно придет к новым ликвидным формам. Сейчас в Америке опять пришел венчур, который готов вкладываться по дивидендной модели. Я считаю, что это хороший признак. Что мы делаем в своем проекте по управлению и хотим показать, как будет делаться в цивилизованном ICO: мы будем применять модель Дайка, она сводится к тому, что инвесторы общим голосованием могут управлять текущими расходами проекта, и если инвесторы видят, что мы не справляемся с планами, они могут или прикрыть краник или ликвидировать смарт-контракт и вернуть все неиспользованные деньги. И это даже более понятно, чем венчур. И еще частью механизма нашего смарт-контракта будет то, что мы дадим возможность голосованием инвесторов распоряжаться тем, на что будет уходить половина бюджета разработки. И еще мы откроем свою финансовую отчетность. То есть мы на самом деле будем скорее ближе к публичным компаниям в бирже, и люди смогут голосовать за то, куда уходит половина бюджета на разработку, пропорционально своим токенам. Да, возможно, все токены купит большой банк и будет рассказывать, куда нам тратить половину денег на разработку. Но только половину. То есть это не убьет проект до конца. И эта новая гибридная модель, которая с одной стороны, сочетает в себе общедоступность, демократичность, которая есть у ICO, а с другой стороны, есть преимущество, которое ближе к классическим открытым компаниям: прозрачная отчетность, контроль, голосование за средства и тд. И я думаю, что за такими моделями как раз будущее.
- Стало понятнее. Давай в двух словах: на каких условиях сейчас можно вложиться и каких результатов можно ждать инвесторам от Финолога?
- Понятно, что результаты обещать никто не может, это же высокие риски в инвестициях. Мы первый раунд закончили, 50% собрали по своим клиентам, спасибо за веру в нас, 120 000 долларов. Сейчас мы хотим собрать в частном порядке, даже без паблика, до 4 млн долларов, которых хватит на создание платформы и потом на нормальный паблик-сейл, когда рынок будет наиболее благоприятный. Сейчас условия – скидка в районе 30%, и мы сейчас принимаем либо больших инвесторов, либо пулы от 100 000 долларов, чтобы не тратить много времени на коммуникацию.
- При этом токены можно купить как на крипту, так и на фиатные деньги?
- Нет, только крипта.
- Любая?
- По сути да, биткоин, эфир, все остальное обсуждается. Фиат нет, потому что мы не видим легального способа это делать, к сожалению, у нас не задача собрать деньги, а задача сделать прозрачный белый бизнес без рисков, поэтому мы отказываемся от скользких вещей.
- Если бы ты не занимался Финологом, какую нишу на финтехе ты бы сейчас занял? Какие тренды на финтехном рынке ты видишь?
- Это скорее вопрос большего финансирования на старте. Я про это думал, но у меня не было столько денег на старте. Я бы делал банк для предпринимателей, только в глобальной юрисдикции Евросоюза, то есть примерно то же самое, что есть у Тинькофф, Модуля, Точки в России, но я бы делал это на более крупном рынке.
- Почему Тинькофф не идет в Европу? Как ты думаешь? Ведь в любой стране Европы с it-приложениями банков все очень грустно. Почему они туда не идут?
- Мне тяжело обсуждать, потому что у меня пока не такой большой бизнес. Но у Тинькофф основной заработок до сих пор на кредитовании частников, в Европе такой заработок на кредитах невозможен с их ставками, то есть в Европе бизнес-модель Тинькова просто развалится, потому что маржа другая.
- Ты про то, что там регулируются законодательно максимальные ставки?
- Нет, они не регулируются, но там рынок, клиенты, ты же не можешь давать кредит под 30% годовых, как в России, когда все дают под 3. Условно.
- Понятно. Порекомендуй, пожалуйста, книгу интересную для наших слушателей, можно две.
- Я скорее порекомендую не книгу и не две, а их уже штук 30-40, я бы порекомендовал читать письма, которые пишет Уоррен Баффет каждый год своим акционерам, они на сайте все выложены на английском языке по годам, можно поискать переводы. Мне кажется, это наиболее глубокое из того, что сейчас есть, он описывает, как работает экономика, и его способ принятия решений. И если читать их с карандашиком, смотреть на графики, как перестроился рынок за последние 15 лет, то это очень прикольно. Потому что он реально понимает, куда вкладывать деньги, чтобы расти быстрее рынка. Поэтому реально взять письма за последние 15 лет и освежать в памяти, что было на рынке и просто читать.
- Да, с учетом его возраста почтенного. Михаил, спасибо большое, очень интересно, удачи тебе с твоим проектом.
- Спасибо больше, удачи с твоим проектом!
- Спасибо!
